Издательство Додо Пресс: издаем что хотим

Голос Омара

Шаши Мартынова Постоянный букжокей сб, 25 ноября

Аттракцион полной сингулярности

"Учение Дона Б.", Доналд Бартелми

Сразу скажу: эту книгу Макс уже перевел, права мы покупали вместе с "Мертвым отцом", и мы отыщем возможность ее издать в 2018 году. Поэтому дальнейшее, если вы не читаете по-английски, услышьте без печали, ибо очень вероятно, и вам оно достанется на понятном языке.

Этот сборник — одновременно очень много что. Во-первых, это прекрасный подарок всем бартелмиманам, поскольку тут у нас Бартелми в его родных водах: малая проза (ну и пьесы немножко). Во-вторых, это дополнительная доза радости для тех, кто Бартелми, положим, не читал, зато полюбил бездонную по придумчивости журналистику Флэнна О'Брайена, ничем не ограниченное дуракаваляние Спайка Миллигэна, укататься-смешные и временами по-хорошему злые тексты Димы Горчева, полностью свободный и, без преувеличения, гениальный абсурд Ромы Воронежского. В-третьих — оно следует из во-первых и из во-вторых, — чтение подобных текстов, по моему глубокому убеждению, есть не только читательское удовольствие, расширение кругозора, уроки построения парадоксальных фраз и словотворчества. Это опыт фантастической свободы и пластики ума, поскольку чтение можно уподобить занятию йогой с мастером: мастер (автор) принимает сложные и неожиданные церебральные позы, ученики (читатели), следуя за мастером, принимают мозгом те же позы. Если оставаться в пределах этой метафоры, разумно заметить, что, конечно, прочтения одной такой книги недостаточно, чтобы самому преподавать подобную йогу (т.е. самому писать такие тексты), но обратите внимание, когда почитаете будущее издание: некоторое время голова действительно работает в этом счастливом, сверхгибком, веселом режиме. За себя, во всяком случае, готова отвечать.

Сборник "Учение Дона Б." вышел посмертно, в него вошли тексты Бартелми разных лет, не опубликованные прежде в его сборниках "40 рассказов" и "60 рассказов", а также пьесы для радио (что особенно пикантно в силу музейности формата). Те, кто читал Бартелми прежде, уже знает, что, в отличие от, скажем, О'Брайена, Бартелми... э-эм... сингулярист: у него, к счастью или к сожалению, не бывает сериальных текстов, ему по его внутреннему устройству скучно писать сиквелы, и поэтому каждый его текст — единственный в своем роде, и читателю приходится всякий раз перестраивать оптику ради каждого-прекаждого текста Бартелми. Это одновременно и захватывает, и, признаюсь, огорчает: есть немало Бартелми-вещиц, к которым ужжасно хотелось бы почитать сиквелы, поглядеть на развитие идеи — и пережить знакомое всем утоление жажды "бесконечно вкусного апельсина" (тм). Но нет: всё удовольствие, какое можно, придется выжимать из каждого текста в отдельности. Думаю, поэтому Бартелми, по его собственному признанию, так не любил писать романы.

Вот вам пример текста-биджи, развитие которого я с наслаждением бы проследила:

Вапитуилы до чрезвычайности похожи на нас. У них имеется система родства, весьма сходная с нашей системой родства. Обращаются они друг к другу «мистер», «миссис» и «мисс». Они носят одежду, очень похожую на нашу. У них есть Пятая авеню, разделяющая их территорию на восток и запад. У них есть «Под завязку орехов» и «шевроле», каждого по одному. У них есть Музей современного искусства и телефон, и мартини, каждого по одному. Мартини и телефон хранятся в Музее современного искусства. Вообще-то у них есть все, что есть у нас, но только по одному экземпляру.
Мы обнаружили, что они очень быстро утрачивают интерес. Например, они полностью индустриализованы, но им, похоже, неинтересно пользоваться этим преимуществом. После того, как единственный сталелитейный завод произвел первую болванку, его закрыли. Они способны концептуализировать, но дальше этого дело не движется. К примеру, в неделе у них семь дней: понедельник, понедельник, понедельник, понедельник, понедельник, понедельник и понедельник. У них одна болезнь — мононуклеоз. Половая жизнь вапитуила состоит из единственного опыта, о котором он думает долго.

И напоследок — мелочи.

Милый штрих-спойлер №1. Обложку ру-издания мы намереваемся сделать, как у "Лучшего из Майлза", только вместо сердитой рыбки посадить на нее ошалелую птичку. Фоном взять "Нью-Йорк Таймз".

Милый штрих-спойлер №2. Отсылка к Кастанеде — неслучайна.

Милый штрих-спойлер №3. Предисловие к этому сборнику написал Т. Р. Пинчон.