Издательство Додо Пресс: издаем что хотим

Голос Омара

Евгений Коган Постоянный букжокей ср, 8 марта

День моей жизни

«Воскресные облака», Виктор Кривулин

Это был 1994 год. Мне было двадцать, я был влюблен в то, что – как я позже узнал – называлось «другой (второй, неофициальной) культурой», я скупал какие-то малотиражные книжки, почти учил наизусть все, что в них было написано, грустил из-за того, что рок-н-рольное время ушло безвозвратно, когда я еще был маленьким. И 9 июля – в Питере было жарко – я пошел в Дом актера (СТД) на Невском проспекте, потому что, как мне сказали, там, в местном ресторане, празднует день рождения Виктор Кривулин. На тот момент я его еще никогда не видел. Но уже обожал его стихи и знал, что Кривулин – одна из главных фигур неофициальной ленинградской поэзии и вообще жизни, что без него эту самую жизнь в буквальном смысле невозможно представить. И я был уверен, что день рождения такого большого поэта и человека нельзя пропустить.

В ресторане Дома актера было не протолкнуться. У накрытых столов толпилась разношерстая публика – старые лохматые хиппи соседствовали с какими-то олухами в костюмах, седовласые женщины диссидентского вида курили «Беломор», все поминутно пожимали друг другу руки, на столах в ряд выстроились бутылки «Зубровки» – почему-то именно их я запомнил особенно отчетливо. И ни одного знакомого – я был явно чужим на этом празднике жизни, где все знали друг друга как минимум с середины шестидесятых. Какой-то мужчина взял надо мной шефство – усадим меня между собой и другим таким же седовласым мужчиной, он налил мне «Зубровки» и начал рассказывать, кто есть кто. И вот теперь – о, ужас! – я должен признаться: я не помню ни одной названной фамилии. Уже больше двадцати лет я стараюсь восстановить в памяти эти фамилии, чтобы понять, рядом с кем мне выпало счастье сидеть за тем столом и кого слушать, потому что многие там не просто чествовали юбиляра, но и читали свои тексты, - пытаюсь и не могу. То ли «Зубровка» повлияла на мой неокрепший к тому моменту организм, то ли волнение, но память у меня буквально отшибло. Кажется, там был Уфлянд.

Через какое-то время, когда разговоры за столами стали громче и эмоциональнее, я решил, что пора уходить. С только что приобретенной книжкой в руках (это был только что вышедший крошечный сборник Кривулина «Предграничье») я направился к юбиляру. Он написал мне на обложке несколько приятных слов, мы пожали друг другу руки, и я ушел.

Долгое время это была единственная книга Виктора Кривулина в моей библиотеке. Потом к ней добавились другие сборники. И все это время я мечтал о том, что когда-нибудь появится большая книга его стихов.

Все это я пишу, имея в голове две цели. Первая – вдруг это прочитает кто-то, кто тоже был на том дне рождения в Доме актера на Невском проспекте и у кого память в тот день работала лучше, чем у меня. И вторая (и главная) – только что вышла книга «Воскресные облака». На сегодняшний день это – самый полный свод стихов Кривулина конца 1960-х – середины 1980-х, да и вообще – самый большой свод его стихов. Кривулин – невероятный поэт, гигантская личность и в масштабе Питера, подарившего русской литературе не один десяток по-настоящему великих имен, и, уверен, в масштабе всей страны. Будет очень обидно, если выход этой книги останется незамеченным.

А вот – один текст Виктора Кривулина. Не из этой книги, а просто любимый.

***

другие жизни и другие смерти
моя средь них младенец
еще играющий в предсердьи
как человек из полотенец

неловко сшитый
без глаз - но кукла
и ничего-то не прожито
а так, припухло

игла споткнется и уколом
ее разбужен
себя ли я увижу голым
и распеленутым - и вчуже

или с тобою

лежим переплетая руки
ну точно дети
с родителями не в разлуке -
в том, синем свете