Тоническое трезвучие

«Шум времени», Джулиан Барнс

Недоверие к этой книге – то есть к такой книге британского, пусть даже лучшего из лучших, автора – вполне оправдано: ну что он знает про наши реалии? что он в них понимает? куда он, в конце концов, лезет? Чтобы раз и навсегда закончить с этой темой, сразу скажу – британский писатель Джулиан Барнс, а речь идет именно о нем, ориентируется в «наших реалиях» так, как, пожалуй, не ориентируются многие писатели, рожденные в России и, вроде бы, впитавшие эти самые реалии с молоком матери. Оказывается, дело не только в молоке.

Новая книга Барнса, которая, как писали, «гремит в Великобритании», называется «Шум времени» и повествует о композиторе Дмитрии Шостаковиче. О названии этой книги написано уже очень много, но, наверное, стоит повториться. Во-первых, «Шум времени» - книга Осипа Мандельштама. Во-вторых, слово «шум» в некоторых обстоятельствах может быть синонимом слову «сумбур», а именно определение «сумбур вместо музыки» однажды сломало жизнь композитору Шостаковичу. И, наконец, «шум времени» – это шум того самого времени («Лил жуткий дождь, / Шел страшный снег, / Вовсю дурил двадцатый век…» – пел сильно позже Александр Галич), в котором жили Шостакович и Мандельштам и в котором сломленный, уничтоженный, униженный композитор все равно слышал музыку – «тоническое трезвучие».

«Шум времени» Барнса – книга о Шостаковиче. Но это – не биография композитора, не «жизнь замечательных людей», не штрихи к портрету, так что е стоит ждать от нее именно что биографических подробностей, за ними – в многочисленные (другие) книги, в воспоминания очевидцев и в «Википедию». «Шум времени» Барнса – удивительная (и еще более удивительная, потому что крайне удачная) попытка… залезть в голову к человеку, далекому от автора настолько, насколько это возможно. Британскому интеллектуалу Барнсу, как уже неоднократно писали (вообще, об этой книге написано столько, что сложно сказать что-то новое), непостижимым образом удалось влезть в голову, в подсознание, в само существование советского интеллигента, и именно с этих позиций написать свою книгу. Не удивляет, как точно Барнс ориентируется в советских реалиях 1930-1950-х – в конце концов, литературы на эту тему предостаточно, каждый желающий может изучить. Удивляет, как точно Барнс ориентируется в… поступках, реакциях, в психологическом состоянии человека, живущего в постоянном страхе. «Шум времени» Барнса – книга о страхе и о чудовищном времени, пропитанном этим страхом. Это книга о человеке, которого унизили и почти убили, но оставили жить и даже вознесли до небес, заставляя ставить подписи под чужими письмами и статьями, и заседать, и голосовать, давая и одновременно не давая возможности работать (и оставляя лишь способность слышать музыку в шуме людоедского времени). Это книга о компромиссе, ставшем жизненным принципом (или, по выражению Анны Наринской, состоянием души). Очень страшная, очень точная, очень важная книга.

«Когда у них со Стравинским зашел разговор о дирижировании, он признался:

– Не знаю, как побороть страх.

В то время он считал, что речь идет исключительно о дирижировании. Теперь уверенности поубавилось.

Быть убитым он больше не боялся, что правда, то правда, и это сулило большие преимущества. Ему определенно позволят жить и получать самое лучшее медицинское обслуживание. Но в некотором смысле от этого только хуже. Потому что всегда есть вероятность опустить жизнь до самой низкой отметки. О мертвых такого не скажешь…»