Как превратить Мерседес в Порш

"Теннисные мячики небес", Стивен Фрай

Не понимаю, почему я раньше не читала книг Фрая, хотя мне всегда нравилось примерно все, что он делает.

Тут очень приятный язык. Тут очень знакомый сюжет. К середине книги вдруг соображаешь, что это же Граф Монте-Кристо! А потом соображаешь, что имя Порции (аналога Мерседес) ее родные сокращают до Порш. Ха!

В остальном, кроме общей канвы сюжета, все отличается. Пусть Нед Маддстоун тоже был молод, хорош собой, обаятелен, успешен и канешшшшшна счастливо влюблен. Пусть у него тоже были недоброжелатели. Пусть его тоже упекли на долгие годы в закрытое от посторонних глаз заведение. Но Нед – не Эдмон Дантес, и замечать их отличия и увлекательно и страшно. А каким был бы сам Дантес, если бы, когда он вышел из тюрьмы, мир был бы полон мобильных телефонов, интернетов и прочих прелестей современной жизни? Что бы он стал делать со своими недругами? Чему бы научил его наставник? Чему бы он научился? Нашел бы он смысл и цель своего новой жизни?

И как всегда – а мы, мы бы что делали на его месте?

– Это куча?
– Нет, конечно.
Бэйб добавил еще одну шишку.
– А теперь куча у нас уже получилась? Нет, разумеется, перед нами всего лишь две шишки. Кстати, тебе никогда не казалось странным, что на нашем языке еловая шишка, fir cone, – это анаграмма хвойного дерева – conifer? Ты мог бы счесть, что Господь в очередной раз напортачил. А посмотри на расположение чешуек. Три в ряд, затем пять, восемь, тринадцать. Ряд Фибоначчи. Какая уж тут случайность, верно? Господь Бог снова выдал себя с головой. Но это вопрос посторонний. Покамест у нас две шишки. Хорошо, добавляю третью. Теперь это куча?
– Нет.
– Добавляю четвертую.
Нед, прислонясь спиной к теплой коре сосны, следил, как Бэйб шарит вокруг, подбирая шишки и добавляя их по одной.
– Да, – наконец сказал он, скорее из жалости к Бэйбу, чем потому, что и вправду так думал. – Теперь я определенно назвал бы это кучей.
– У нас есть куча! – вскричал, хлопнув в ладоши, Бэйб. – Куча еловых шишек! Их семнадцать, голубушек. Итак, Нед Маддстоун поведал миру, что семнадцать предметов официально именуются кучей?
– Ну…
– Семнадцать еловых шишек образуют кучу, а шестнадцать не образуют?
– Нет, этого я не говорил…
– Вот здесь-то и возникает проблема. Мир полон куч вроде этой, Нед. Это хорошо, а это плохо. Это невезуха, а то ужасная несправедливость. Тут массовое убийство, а там геноцид. Это детоубийство, а то просто аборт. Это законное совокупление, а то, по закону, изнасилование. И все они рознятся на одну еловую шишку, не более, и порой одна-единственная, маленькая такая шишечка определяет для нас различие между раем и адом.