«Калибан служит только тому, кого нет»

«Хозяин сада», Полина Барскова

Но война никогда не закончится

Что ж ты бьешься как праведник в ломке

В новом сборнике стихов Полины Барсковой война никогда не закончилась. А люди, их живые тела и дыхания закончились ощутимо, бесповоротно. Память слишком велика для одного человека, она наваливается отовсюду, она входит в поэта и овладевает им, но поэта слишком мало, слов слишком мало, все они недостаточны, недостаточны для перед чужими жизнями и смертями, которые наполняют тебя изнутри огромной мешаниной звуков, осколков историй, дышащей зыбкой красной тьмой. Чувствовать себя немым, как Калибан, который поверит твоим ночным голосам и примет тебя за себя.

Быть с ними, теми, кто умер, хотя они умерли (да, «были и умерли»), потому что они умерли, отдать им себя взамен, потому что больше нечего отдать, нечему отдать.

Я теперь им подобна и жива и мертва

Куда не обернешься в сейчас, там все то же самое — белоснежный снег, неживой свет, нежизнь, незначение, надежное новое «нет», нет никакого сейчас, потому что вчера была война и завтра была война, и вырвав мгновение в белизне и пустоте отстутствия смерти, невозможно почувствовать его как свободу, как блаженство — только стыд.

Она была вчера она наступит завтра

Она у нас одна она одна всегда

Но обязанность поэта — продолжать носить в себе обжигающую кипящую жизнь, даже если она отрицает жизнь. То немеркнущее знание всем своим мясом, что прошлая жизнь была не менее живая, чем настоящая, что она остается не менее живой, чем настоящая, но если она исковеркана и оборвана, то как может быть настоящая? Носить их в себе обе одновременно, этот диахронический срез с острым краем, оставляющий кровящую ранку на языке.

Смысл поэта быть везде

...и всегда, даже если везде и всегда не поместимы в одного человека, другого смысла нет там, где память властвует безраздельно, но ее невозможно отменить.

Гора

День притворившийся сегодня

Казнит теснит структурой студня

Съешь меня сожри essen

Катится к кладбищу автобус

Там гробовщик из тЪятра Глобус

Творит своих песен

Холодным вечером мы обсуждали стати и пригрешенья

твоих подружек, наутро ты выдала мне огромную

фиолетовую футболку с надписью МОЯ ЖИЗНЬ –

МОЙ ВЫБОР, мы пошли гулять в крепость возле моря,

я закурила — задумалась и не сразу заметила, что

сидящая на мостовой старуха разговаривает с моей

футболкой: выбор? Разве у меня когда-нибудь был

выбор? Тащишь себя день за днем, как умеешь, лни

очень тяжелые и очень большие, как камни, и ты такой

же — большой и тяжелый. При чем здесь выбор?

ВЫБОРА НЕТ — А КАМНИ ЕСТЬ

Над крепостью поднималась гора, под крепостью

лежало море.