Прижизненность обнаженности

"Повесть о любви и тьме", Амос Оз

Я персонально не знаком с Амосом Озом – возможно, он такой и есть: открытый нараспашку, лиричный до слез, нервный от истерики до… да, до тех же, но уже горьких слез, романтический, по-библиотекарски или по-библейски дотошный в подробностях и по-библейски же обобщающе вещающий… Не знаю я, каков он, этот Амос Оз. Я бы на своем месте (на его – не претендую) такую личную-преличную книжку разрешил бы издать лишь после своей смерти. Тяжеловато ходить по земле – в ближайшую лавочку за молоком и хлебом, в Беер-Шевский университет на лекции (автор, вроде бы, там преподает до сих пор?), в кафе выпить кофе, в гости к друзьям выпить чего-нибудь еще – вот прямо настолько обнажившись в своей книжке. То, что в книжке – оно же совершенно не придумано, это не мемуары в чистом виде, но и не вымысел, специально написанный для обливания его слезами. Это воспоминания о переживаниях. Можно определить сей жанр как мемуары психологические (в противовес мемуарам фактологическим). Факты тоже имеются – куда ж без них? – но они и так известны всем, кто хотя бы примерно знаком с историей государства Израиль. Не скажу, что мелкие бытовые детали из того времени не важны – но мелочи семейной и внутренней жизни, вырастающие из деталей бытовых, занимают гораздо больше места. Жалко мальчика Амоса… Уж лучше бы он, став взрослым дядей, из этого роман сделал, напроецировав на вымышленного героя пережитое. Или хорошо, что не напроецировал?...