Не всё равно

"Аквариумная любовь", Анна-Леена Хяркёнен

То ли я стала старая и циничная, то ли просто утомилась от книжек. Но я всё время вижу в персонажах худлита — простите, литературу. То есть, кроме моих старых добрых друзей детства или внезапных лютых влюбленностей, я постоянно, каждую страницу помню, что это всё вымышленные герои, что автор пытается имитировать настоящую речь, живые эмоции и реальные проблемы. Я помню это, но совершенно не чувствую. Зато если встретиться с подругой в кафе, ранним утром, потому что другого времени нет, вываливать на неё все свои проблемы, сомнения, метания (писала уже вконтакт, но живьём-то тоже надо), пока она жует, а потом, выдохнувшись, самой наброситься на завтрак (не до диет, знаете, работа, нервы...), и слушать вполуха её размышления, анализ и, замерев с вилкой в руке, обалдевать от глубины её видения, а потом вдруг перейти на сплетни, а потом слушать уже её переживания, а потом смеяться над какой-то глупостью... Пусть мы используем те же слова, те же предложения, что вычитали из книг, всё равно это (к сожалению, к счастью) не литература.

Как и книги скандинавов. Что Вигдис Йорт, что Канни Мёллер, что Анна-Леена Хяркёнен умудряются быть пронзительно, остро осязаемыми, живыми, настоящими. Разница между ними и остальными книжками, как между прижатой к губам тонкой венкой на запястье, так, чтобы нежно-голубой пульс стучал прямо в поцелуй — и любой картинкой из поиска Гугла на тему "нежность" или там "близость".

Сами понимаете, ну.

Анна-Леена говорит как раз о близости, о взаимопонимании, о щемящем чувстве, о невозможности принимать решения, о сексе, совпадениях и несовпадениях, о фантазиях, о боли, о скуке — о жизни-жизни-жизни, такой же настоящей, такой же близкой, такой же неотделимой, как подруга, сидящая за тем же столиком и жующая свой любимый наполеон; как брат, живущий где-то отдельно, неизвестно как, неизвестно что с ним, но есть есть всегда, и есть внутри, и когда происходит что-то важное, то его голос в голове успевает добавить нотку сарказма в любую ситуацию; как парень, приходящий иногда в дом, и как впивающийся в него взгляд — запомнить навсегда поворот головы, как он задумчиво проводит пальцами по шее, как хмурится — и прокручивать, засыпая, бесконечным мультиком под веками.

Непонятно, как быть, когда тебе так нараспашку рассказывают что-то очень личное. Благодарить за доверие? Сопереживать? Утешать? Подбадривать?

Анна-Леена рассказывает. А я просто слушаю.

И могу только рассказать о себе. Если спросят.