Два признака саги

"Эффект Ребиндера", Елена Минкина-Тайчер

Семейная сага, растянутая по прошлому неспокойному веку, кем бы она ни была б написана, все равно окажется трагической. Впрочем, что это я – будто растянуть сагу по иному веку можно, минуя жестокости и кровавости? Наверное, какой век и какую страну ни возьми – все одно окажется, что будут и невинные страдальцы, и напрасные жертвы, и тотальные несправедливости, и вообще все то, что мешает нам жить долго, счастливо и без повода это все описывать. Просто в какой-то саге функция генератора тотальных несправедливостей будет возложена на государство (то есть, на макроисторию), а в каких-то – давайте вспомним Диккенса, что ли – на микросоциум. Хотя и там всё происходящее в сугубо узком кругу будет являться отражением общих политико-социально-экономических передряг.

Но я даже и не об этом. Я о том, что настоящая так называемая “сага” должна обладать двумя качествами, куда трагичность не входит (то есть, входит третьим номером, но настолько естественным образом, что мы ее учитывать не будем). И эти два качества должны сливаться в гармонично-симбиотическом мягком экстазе. И имена качеств этих:

Натуральность и Литературность.

С одной стороны, читателя просто необходимо обязать сочувствовать, чтоб понимал он сердцем: да это ж я знаю, это ж про меня почти, и случай такой же был в семье моей двоюродной прабабушки.

А, со стороны другой, читателю подавай не конспект переживаний, а подавай ему тот язык, которым сам он ни за что и ничего не опишет. И только тогда он переживания начнет сопереживать не тупо, а посредством соприкосновения с искусством – а, значит, тоньше и вернее.

У Елены Минкиной-Тайчер получилось. И пусть это не “добропорядочная” сага, а, скорее, калейдоскоп описанных судеб, но понимание и прочувствование калейдоскопа цельно устроилось в моей голове: в конце концов, как ни крути трубочку, а количество стеклышек остается неизменным, и, прокрутив трубочку не по разу, начинаешь осознавать, что общую картину выстраивают вполне конкретные, отдельные, битые и колотые кусочки. Несмотря на трагичность, особым образом красивую картину выстраивают. И, как ни странно, уютную. Впрочем, у нас тут свои понимания уютности: не всех убили зверски – на том и слава Богу.