Издательство Додо Пресс: издаем что хотим

Голос Омара

Шаши Мартынова Постоянный букжокей сб, 16 июля

Архетипическое странствие архетипов

"Мертвый отец", Доналд Бартелми

Дорогие фанаты "Детства Иисуса" Кутзее, а также мировых мифов и легенд, "Алисы в Стране чудес", "Между двух стульев" Клюева etc., деда Бартелми написал книгу, которая разом утолит ваше алканье и диковатых чудес, и сверхплотных многоярусных символических персонажей, и до поросячьего визга ядовито-смешных диалогов, и раздумий о смысле жизни, вселенной и всем таком (тм). "Мертвый отец" — оммаж "всему святому", что есть у западной цивилизации, а лучший оммаж — это пасквиль. Этот роман хоронит всякое святое и так пытается найти в нем... святое.

Из Отца сделан Город. Отец Мертв — в той или иной мере, как говорится. Несколько избранных его отпрысков транспортирует Отца для захоронения (или омоложения? или воскрешения? как думается Отцу и, в той или иной мере, отпрыскам). Это процессия. И процесс. В той или иной мере. Во времени и пространстве. Попутно происходят События в Пути, рассказывание Историй, экзекуции, смертоубийство (в той или иной мере), питание, выпивка, жалобы населения, пикники, сон и выяснения отношений.

Узнавать в Мертвом Отце и его отпрысках Томасе, Эмме и Джули всяких мифологических персонажей (перво-наперво ветхозаветных, а потом как пойдет) — милое, но далеко не единственное читательское развлечение. Бартелми щедр, как Даглас Эдамз или Вальтер Мёрс, — чеканными афоризмами сыплет, не считаясь ни с какими творческими расходами, хоть уподчеркивайся. Но и это не всё: рефренный прием — поток диалогового сознания, т. е. не сознания какого-то одного персонажа, а коллективный; такой поток протекает через наши уши в кафе, в метро, на улице — везде, где сквозь нас сочится чужая речь многих людей, переплетаясь с нашим личным бессвязным мысленным брожением и рождая, как выясняется, десятки клише в минуту. Эти диалоги — гипнотизирующее шаманское действо, каждую фразу можно отправлять в космос как кредо человечества, и все они при этом — в результате их многократной сказанности мертвые, обслюнявленные бесчисленными ртами людей. Но это так, помимо многих других прелестей.

Мир Бартелми — как мир Кэрролла, Беккета, Ионеско и пр. — сверкающий, ледяной и горячий одновременно. Он девственно чист — в том смысле, что нет в нем места коленным рефлексам привычного эмоционального реагирования, по нему нельзя сверять нормальность, среднестатистичность собственных откликов. Это территория инопланетных зеркал, здесь видишь себя не заново и не по-новому — здесь себя видишь. В той или иной мере, как вы уже поняли.


Прим. гл. ред.: Этот эфир подготовлен в рамках издательской додо-феерии "Скрытое золото ХХ века". Скоро из всех утюгов Галактики.