Легион и детали

"Иностранный легион", Виктор Финк

Одесский юноша Виктор Финк в 1909 году поехал в Париж учиться юриспруденции, но тут началась война и он добровольно пошел воевать в Иностранном легионе (оказывается, довольно многие российские подданные поступили так же).

Вернувшись в Россию, он спустя годы (в 1935) написал об этом книгу. Которая меня заинтересовала со стороны фактологической – не так много я знаю беллетризированных мемуаров (да и художественно-вымышленных сочинений), где рассказывалось бы про участие Иностранного легиона в Первой мировой, и уж тем более про то, как в этих частях оказались и воевали иностранцы из России. Про легион этот мы знаем, что там были собраны совсем не сливки общества (однако Финк оказался не единственным недоучившимся юристом), а про ту войну нам известно, как и про всякую – там больше грязи и крови, чем подвигов и славы – собственно, автор все это и подтверждает, вспоминая своих разнообразных однополчан и военную жизнь и рассказывая истории не героические, а неприятно грязные, грустные и жуткие, причем, довольно простыми словами, отчего, может, еще страшнее их читать – обыденность рассказа усиливает ужас эффективней пафоса.
А еще простыми словами можно точно огранить важные мысли. Или же простыми красками нарисовать сложную картину – пусть в данном случае не всего мира и даже не всей войны, но необходимого для осмысления фрагмента. Да вот вам цитат:

“— Бывает, встретишь парня и подумаешь — скотина и собачий сын… А потом оказывается — человек, и неплохой. Иной и сам того не знает, что он человек. Очень его в жизни крутило и вертело, ему и подумать некогда было о том, что он — человек… Но дай ты ему, ради бога, спокойный кусок хлеба, чтобы без хлопот и без страха, дай ему осмотреться, — так ведь золотая душа.”

“— Не пойму, не пойму, какого черта он в ней увидел… Ведь она некрасивая…
— Ты о ком?
— О ком? — смущенно переспросил он после паузы. — О Луизе. Ведь она некрасивая. У нее нос картошкой и оспины на носу. Какого черта он в ней увидел?
— А ты? — спросил я. — Что ты в ней увидел?
Он посмотрел на меня с изумлением.
— Я? Я? — сказал он, — Но ведь я-то ее люблю. Это совсем другое дело…”

“Человек всю жизнь таскал с собой поганую душу. Думаешь, он не знал, что у него душонка поганая? Знал. Но он ее любил, он бы ни за что не обменял ее на лучшую. А когда горнист играет околевание, такому типу становится страшно, он боится, что на том свете его будут жарить на сале за такую душонку.”

“«Мы, солдаты, — труженики смерти. Мы сидим на берегу великого потока. Он подхватывает нас, мы мчимся в смерть. А женщины несут в себе вечность, ибо им дана тайна плодородия. Это говорю я, не знавший женщин и почувствовавший первое влечение к ним на войне. Дочку садовницы в Верзене я изнасилую послезавтра, когда рота выйдет на отдых».
Эту запись я обнаружил в дневнике убитого солдата пятьдесят шестого линейного полка. Труп валялся на холме Верзене, в винограднике.”