Тупик

«Мать Тьма», Курт Воннегут

«Я-то надеялся, что как обозреватель я просто смешон, но в этом жестоком мире, где так много людей лишены чувства юмора, мрачны, не способны мыслить и так жаждут слепо верить и ненавидеть, нелегко быть смешным. Так много людей хотели верить мне».

Есть вещи, которые мы можем начать осмыслять только с очень дальней дистанции. Например, очень трудно вместить в сознание бытовую шизофрению. Рудольф Гесс, комендант Освенцима, который чередует по громкоговорителю классическую музыку и призыв бригад по уборке трупов, такое. И дальше по шкале убывания иллюстративности. В целом, то, как просто и естественно желание к насилию совмещается в нас со способностью вставать утром и идти по своим делам. Осмысливать этот сложно устроенный ужас необходимо — и нам сейчас все еще непросто, несмотря на весь разработанный после Второй мировой критический инструментарий, социологический, психологический, философский, всякий.

Но это если мы беремся думать некий ужас, от которого мы сами отстранены. Каких-то других людей, историю, которая уже произошла не с нами, к которой мы так или иначе имеем опосредованное отношение. Чем проще окружающий наш мир распределим в дихотомию «добро — зло», тем сложнее нам отслеживать зло в себе самих, ту часть нас, как говорит Воннегут, «которая желает ненавидеть без предела, ненавидеть с Божьего позволения, которая находит любое уродство таким привлекательным, которая с радостью унижает, причиняет страдания и развязывает войны».

Ну вот, а Говард У. Кэмпбелл-младший, пропагандист и двойной шпион, который ожидает суда за свои преступления против человечества во время Второй мировой войны, все прекрасно знает. Он знает, что у него есть оправдание и нет оправдания. Он знает, что, родись немцем, был бы искренним нацистом. Он не может осмыслить зло, потому что для этого ему надо шагнуть изнутри зла и оказаться снаружи. Но он отчетливо знает и видит, что пребывает в самом сердце зла, и не может перестать это видеть. Парадоксальным образом это не дает ему одновременно не только вместить в сознание происходящее и придать всему смысл, найти внутреннюю логику, но и построить себе защитную иллюзию, которая встала бы между ним и ужасом. И это, вероятно, один и тот же процесс. Он видит происходящее тем яснее и резче, чем меньше он способен притвориться — убедить прежде всего себя, что у всего этого существует некое связное, действительное значение. Но он может свидетельствовать — что он и делает всю книгу, беспристрастно перечисляет факт за фактом. Он человек с абсолютно незамутненным рассудком, отдающий полный отчет во всем, что происходит, в том, что зло — близко, близко, внутри него, и он смотрит на это зло и говорит «это зло», и это окончательный и абсолютный тупик, из которого нет выхода.

P. S.: Секта читателей «Голос Омара LIVE» 11 мая будет обсуждать роман с поэтом, писателем, знатоком фантастики Марией Галиной. Присоединяйтесь.