Потная спираль
"Левша", Николай Лесков
Гомерическое совершенно произведение. И по комичности гомерическое, и по сатиричности, и по трагичности – тоже.
Что касается комичности-сатиричности – не находите, что все зощенки, ильфопетровы и даже чудовищные порождения советских и постсоветских времен – типа короля дурного и бредового вкуса михаила задорнова (не к ночи будь он, монстр, помянут) – они выросли именно оттуда, а вовсе не из гоголевской шинели?..
Лесков сумел тонко, талантливо и бредово сымитировать разночинский способ повествования – пресловутая “досадная укушетка” вошла в обиход многих семей, насколько мне известно. Стремление к изящному слововыражению при наличии отсутствия основополагающей культуры – это мотив, на котором приятно спекулировать, но получалось оно у единиц. Таковой единицей (причем первой) был Лесков.
“Государь сразу же велел англичанам миллион дать, какими сами захотят деньгами, – хотят серебряными пятачками, хотят мелкими ассигнациями...”
“Ты, – говорит, – к духовной беседе невоздержен и так очень много куришь, что у меня от твоего дыму в голове копоть стоит”.
“...У мастеров в их тесной хороминке от безотдышной работы в воздухе такая потная спираль сделалась, что непривычному человеку с свежего поветрия и одного раза нельзя было продохнуть”.
“ – Наша наука простая: по Псалтирю да по Полусоннику, а арифметики мы нимало не знаем.
Англичане переглянулись и говорят:
– Это удивительно.
А левша им отвечает:
– У нас это так повсеместно”.
Ну, и не надо ж объяснять очевидный притчево-философский смысл этой повести – испортил же умелец иностранную вещь. Чудесным, хитрейшим, сложнейшим образом, но испоганил!
Вся суть неявной, но тем не менее довлеющей концепции какого-то кривого превосходства тутошнего потного самородка над унылыми умами рациональных иноземцев, вся суть дурацкого (причем подневольного и абсурдного) доказательства своей крутости – вот здесь (снова цитата):
“– Это жалко, лучше бы, если б вы из арифметики по крайности хоть четыре правила сложения знали, то бы вам было гораздо пользительнее, чем весь Полусонник. Тогда бы вы могли сообразить, что в каждой машине расчет силы есть, а то вот хоша вы очень в руках искусны, а не сообразили, что такая малая машинка, как в нимфозории, на самую аккуратную точность рассчитана и ее подковок несть не может. Через это теперь нимфозория и не прыгает и дансе не танцует.
Левша согласился.
– Об этом, – говорит, – спору нет, что мы в науках не зашлись. но только своему отечеству верно преданные”.
Ну, вот и нынче так же. Не зашлись, а преданные. Нет, лучше просто и бездумно смеяться, потому что открывающаяся бездна для соплеменников тех, кто чистит ружья кирпичом – она страшная. А нарицательное наименование “Левша” – оно в моем скромном понимании – ругательное. С болью в сердце, но ругательное. “У него... хоть и шуба овечкина, так душа человечкина”. “...Наши книги против ваших толще, и вера у нас полнее”.