О сколько нам открытий чудных…

Антология «Гнозиса»

Про журнал «Гнозис», выходивший с конца 1970-х в США и печатавший советских (на самом деле, не только советских, но мне интересны именно они) авторов (прозаиков, поэтов, философов и художников), условно говоря, религиозно-мистического характера (очень условно – с одной стороны, в такие рамки загнать каких-то авторов довольно сложно, а с другой, любого автора в эти рамки можно поместить так, чтобы он чувствовал себя вполне сносно), в русской «Википедии» статьи нет. Хотя это, конечно, очень важная штука для истории советской неподцензурной литературы. Но дело не в этом. А в том, что в 1982 году были изданы два тома «Антологии “Гнозиса”» – две толстенные книги (на самом деле, они только выглядят толстыми, там просто бумага такая, а на деле – страниц по 300), и сегодня речь о второй.

Второй том «Антологии “Гнозиса”» объединяет художественные произведения и картины тех, кто печатался в журнале. Там много текстов, которые сейчас смотрятся более чем наивно, и много имен, которые сейчас, к счастью, уже не требуют представления: там есть тексты Леонида Аронзона, Роальда Мандльштама, Ильи Бокштейна, Анри Волохонского, Юрия Мамлеева, Михаила Гробмана, Олега Охапкина, Елены Шварц, ранние (то есть редкие сейчас) тексты Станислава Красовицкого и «ребусы» Виктора Тупицына – это все понятно. И есть там два автора, которых я раньше никогда не читал, но именно из-за них (конечно, не только из-за них, но и из-за них тоже) я сейчас пишу этот текст – очень хочется, чтобы еще кто-то про них узнал.

Одного из них зовут Леонид Иоффе – он, в общем-то, довольно известный поэт, о нем писал Михаил Айзенберг, ну и так далее. Вот такой, например, у него есть текст:

Когда в уме соединяешь было – стало
и можно тронуться умом и лечь у глыб,
все происходит, как тогда, когда начало
происходило: куст горит, а мы – малы.

Так происходит с той поры, когда предстало,
предстало нам, что мы малы, а там – затон,
так происходит от всего, что было, стало,
произошло у той горы, потом и до.

Обрыв находится и рядом и поодаль.
Неровен час, хотя лучи еще светлы.
А мы завидуем растратчикам и мотам.
Мы всё глядим, а куст горит, а мы – малы.

Со вторым автором, о котором я хочу написать, сложнее. Его зовут Степан Дремин. В самой антологии, в конце, о нем написано: «Степану Дремину 30 лет. Московский поэт, сочетающий ностальгико-анакреотические темы с философской рефлексией, профетические ноты с мягкой интимностью, тонкое чувство стиля с романтической иронией. Первая публикация». То есть, без текста было бы понятнее, да? Однако я прочитал, что Степан Дремин – это псевдоним, а вот кто за ним скрывается – этого я не знаю. Стихи, между тем, замечательные. Вот такое, например:

…А что печальнее всего
когда такая непогода –
мне негде, ангел, ждать прихода,
ждать появленья твоего.

не веря отзыву и знаку,
замками щелкает Москва.
Но ради звездного родства,
моя сестра по Зодиаку,

благоволи не замечать
как это глупо, непристойно,
что нет во всей первопрестольной
для нас ни дома ни ключа,

что нужно в городе воспетом,
в наиславнейшем на Руси, –
прощаться наскоро в такси
у Ленинградского проспекта.

Я только голову склоню,
Бог дал – болтали до рассвета,
теперь – спасибо и за это.
«Ты позвонишь?» – «Я позвоню»…

Вывод из всего этого только один – это ж сколько еще открытий чудных нас ждет! Читать – не перечитать.