К вопросу об истинном прайде

"Понедельник начинается в субботу", Аркадий и Борис Стругацкие

Вместо эпиграфа и предуведомления одновременно:

That is my theory, it is mine and belongs to me, and I own it and what it is, too.
— Из теории бронтозавров авторства Энн Элк,
"Воздушный цирк Монти Питона", 16 ноября 1972 г.

Размышлять о бессмертном "Понедельнике..." (и время от времени оттопыриваться, перечитывая) мне лично интересно не потому, что это остро-умный и ловкий текст — и в смысле диалогов, и в смысле авторского нарратива; не потому, что там есть несколько простых, но красиво предложенных соображений о времени-пространстве, о свободе научной мысли и творчества (и всякой другой свободе тоже), о неписанных правилах жизни ученого сообщества, о специфическом лабораторном угаре и пр.; и уж конечно не потому, что пол-текста растащили на цитаты еще когда меня не спроектировали и не запустили в производство. Меня в "Понедельнике..." с первого прочтения еще в школе зачаровывала тема (и явление), которое я для себя позднее поименовала "истинным прайдом".

Все человеческие сообщества я для себя делю на истинные и искусственные прайды. Искусственные прайды составлены из людей, вписанных туда по каким угодно причинам, кроме собственного пылкого желания и совместного созидания. Кровные родственники, этнос, нация — показательные примеры искусственного прайда. В истинный прайд человек входит по собственной сознательной воле, желая этого, и может по собственной же воле покинуть его, когда захочет. Истинный прайд, да, может сложиться случайно (элемент случайности в нем есть всегда), но его жизнь и смерть — в значительной мере в руках вошедших в него людей. В истинном прайде люди вместе, потому что у них есть сознательное совместное делание (чего угодно). Театральная труппа, группа автостопщиков, артель художников, великолепная семерка, братство кольца — всё это примеры истинных прайдов. Можно сказать, не слишком преувеличив (ну, может, слегка присев на поэтическое допущение), что истинный прайд занимается спасением вселенной на своем отдельно взятом квадратном полуметре.

Динамика истинного прайда для меня занимательнее и роднее динамики прайда искусственного раз в тыщу, а научное сообщество — сколь угодно весело представленное Стругацкими — мощный истинный прайд. Да, Стругацкие нам прямым текстом говорят, что участникам такого прайда сидеть дома с представителями своих искусственных прайдов скучно и неинтересно, что они сбежали из-за новогоднего стола, чтобы не отрываться от любимого наркотика — совместного делания с настоящими своими, воплощения сказа своей жизни, для которого даже новогодняя ночь не имеет права и не может быть поводом для перерыва. Из "Понедельника..." я впитала, не жуя, а уж потом уестествила сознательно то, что лишь с виду — так называемая "протестантская трудовая этика", а на самом деле "много-много работы" бывает очень по-разному, и в истинном прайде "работа" существует только в значении деятельной части жизни, времени бодрствования, а не чего-то, что нужно оттрубить и уж потом приниматься за жизнь. "Понедельник...", таким образом, — гимн не расчлененного на шизофренические части творящего бодрствования вместе с истинными родственниками.

После "Понедельника..." и до сих пор я ищу в литературе, среди прочего, образцы жизни истинных прайдов. И, конечно, нахожу, хоть и меньше, чем хотела бы. Сама про это тоже написала книжку. Но "Понедельник..." — не только в силу того, что он был, в общем, хронологически первым и смешным, и умным (а это невероятно важно для меня) текстом про истинный прайд, он останется у меня-читателя на особом счету навсегда. И этот эфир о книге, которую не читал только ленивый, да и тот случайно, я посвящаю этому особому счету.