Досужие разговоры
"Налда говорила", Стюарт Дэвид
Стюарт Дэвид известен прогрессивному человечеству как бас-гитарист популярной лондонской группы «Белль и Себастьян», а также сольный исполнитель своих текстов и песен. «Налда говорила» — его первый роман, собравший в Европе и Великобритании впечатляющую коллекцию восторженных отзывов как от музыкальной, так и от литературной прессы. Журнал «Импакт» даже окрестил его новым «Ловцом на хлебном поле». Сравнение одиозное, но тем не менее пресса характерна.
Рассказ в романе ведется от лица странного молодого персонажа, у которого большие проблемы с функционированием в нормальном человеческом обществе (с этого, заметим, начинается идентификация читателя с героем). Персонаж, который старательно и подчеркнуто не называет себя по имени, работает садовником в разных сомнительных местах, а при стечении определенных и не всегда поначалу явных обстоятельств пускается в бега: буквально — срывается с места и на карманные деньги, которых у него не так уж много, едет в другой город. И так — несколько раз в начале книги. По ходу этих перемещений он потихоньку (в этом постепенном «самооголении» и снятии «информационных слоев» проявляется большое мастерство автора по строительству интриги) открывает читателю свою историю. Он — сын вора, которого с четырех лет воспитывает тетушка — она, собственно, и есть Налда. Тетушка брала малыша с собой на работу в садах чужих людей, благодаря чему он и овладел ремеслом, и рассказывала ему всякие истории. Герой пересказывает их нам и персонажам книги, но поскольку у него — явная проблема с социумом и адекватностью восприятия реальности, он понимает их с детства буквально (мы же видим, что это захватывающе красивые поэтичные притчи, которые иначе и понимать-то невозможно). Но мальчик-то этого не знает, поэтому свято верит в байку, которая и определяет до сих пор его поведение, а именно: папа в свое время украл некий особо крупный брильянт, а чтобы полиция и его подельники, которых он тоже решил обмануть, его не нашли, прячем его… правильно, в животе у сына. И сын после подразумеваемой смерти папы вырастает с убеждением, что у него в животе спрятан брильянт, а весь окружающий мир хочет натурально его украсть, вспоров ему живот. Поэтому он ходит с привязанным к животу подносом, регулярно инспектирует свои отходы и боится всяких острых предметов. А также убежден, что доверять в жизни нельзя никому. Вся эта связная линия выстраивается из кусочков, намеков, читательских допущений и прочей красоты.
Сюжет же туго завязан на этих понятных особенностях его мировосприятия: переехав в очередной раз, юноша устраивается на работу садовником с психиатрическую клинику, где у него появляются вполне доброжелательные друзья, и знакомится с медсестрой, от которой у него «бабочки в животе». Он постепенно проникается к девушке доверием и рассказывает ей свою историю, а она, явно полюбив его, такого странного и неустроенного, предлагает очевидный выход: избавить его от фобии, сделав ему рентген. Если он поймет, что в животе у него ничего нет, а бриллиант — это он сам и есть, он станет нормальным. Но юноша-то верит, что способен убедить ее — у него в животе действительно хранится сокровище. И он осознает, что мир в очередной раз хочет его обмануть, сбегает прямо из рентген-кабинета и опять отправляется незнамо куда, неизлечимо один. И сила его убежденности и убедительности такова, что мы так и не понимаем, примстился ли ему весь этот заговор, и в таком случае его нужно жалеть как больного на всю голову, либо паранойя его основывается на действительных фактах. В любом случае — конец книги открыт и захватывающе прекрасен.
«Налда говорила» — очень поэтичная притча, написанная болезненным, чуть вывернутым языком, это кривое зеркало человеческого сознания, втягивающее в себя и ведущее по извилистым и увлекательным лабиринтам (один из дополнительных спецэффектов — мы, читая, постоянно проверяем на адекватность себя: а что реально происходит вокруг героя, что именно так причудливо отражается в его глазах и мозгу? — и Стюарт Дэвид не дает нам ответа). Редкое сочетание доступности, подлинной «интеллектуальности», игровой характер книги, увлекательности хитровыстроенного сюжета, характерного для британской литературы последнего десятилетия делают этот роман чистым удовольствием.