Еще один

«Маршал сто пятого дня. Часть I. Построение фаланги», Константин Большаков

Судьба сына аптекаря и, к сожалению, полузабытого ныне писателя и поэта первой половины ХХ века Константина Большакова достойна отдельной книги. Его первая книга стихов вышла, когда он еще был гимназистом – он напечатал ее сам. Когда он был студентом, он дружил с Гончаровой и Ларионовым – они оформляли его второй сборник стихов, а недавно в Сети появилась фотография, на которой Гончарова раскрашивает лицо Большакова. К слову, из продажи второй сборник Большакова (поэт к тому моменту увлекся лучизмом) изъяли, якобы за непристойность обложки. Дальше – Большаков прошел фронта Первой мировой (и оставил прекрасные стихи об этих страшных годах), принял революцию, в Гражданскую воевал в частях Красной армии, даже был военным комендантом Севастополя, а в начале 1920-х бросил стихи и переключился на прозу – ее активно издавали, прозаика ценили, и, в общем, все это закончилось именно так, как и должно было закончиться в те годы – Большакова арестовали в сентябре 1936-го, а спустя полтора года расстреляли вместе с, например, Борисом Пильняком и другими поэтами и писателями. Человеку, который ответственен за все эти расстрелы, аресты и так далее, в современной России принято ставить памятники – это говорит о многом, но я сейчас не об этом.

Последние годы жизни Большаков работал над большим произведением – романной трилогией «Маршал сто пятого дня». Первая часть трилогии – «Построение фаланги» - вышла в 1936 году. Это – история писателя, который (кажется, безуспешно) пишет роман о Наполеоне и его ссылке на остров св. Елены, об отце этого писателя, который привил сыну любовь к игре в солдатики, о голоде в годы военного коммунизма, о всплеске революционной литературной жизни, о людях, окружающих писателя (у каждого – своя непростая судьба), и о Наполеоне и людях, которые окружали его в ссылке. А так же и о детстве и о том, что каждому увлеченному солдатиками и историей мальчику когда-то приходится взрослеть.

«Проходит несколько лет. Прочитаны Майн Рид, Эмар и Жюль Верн. Надоело в мечтах бродить по прериям. Смешно считать себя бледнолицым братом краснокожих, когда дома заставляют есть котлеты, а на ночь чистить зубы и мыть ноги. Бежать в Америку бессмысленно, да и Америки уже нет. Бизоны сохранились только в Иелостонском парке. Иелостонский парк вроде нашего Зоологического сада. Во всем этом на всю жизнь убедили иллюстрированные открытки и картинки в журналах, а Фенимор Купер, оказывается, писал сто лет назад…»

Сюжетные линии романа так переплетены, что понять, кто же тут главный герой – писатель ли, чья биография во многом похожа на биографию самого Большакова, Наполеон ли или еще какая историческая фигура не слишком далекого прошлого, - невозможно. Наверное, правду бы открыл сам автор, закончив трилогию. Но сделать ему этого не довелось – неопубликованная рукопись второй части сгинула где-то на Лубянке, а к третью Большаков, кажется, так и не успел начать.