— Сон — это хорошо, — сказал он. — А книги — еще лучше.

С днем рождения, маэстро Мартин

Лучшее фэнтэзи пишут на языке снов. Такое фэнтэзи живо так же, как сновидения, истиннее истинного — хотя бы на миг, тот долгий миг перед пробужденьем.

Фэнтэзи — это серебро и багрянец, индиго и лазурь, обсидиан с прожилками золота и ляписа. Действительность — это фанера и пластмасса, она одета в грязно-бурый и оливково-облезлый. Фэнтези на вкус — перец и пахлава, корица и кориандр, мясо с кровью и вина, что слаще летнего солнца. Действительность — это фасоль и тофу, а в конце — прах. Действительность — торговые ряды Бёрбэнка, дымовые трубы Кливленда, автопарковка в Ньюарке. Фэнтэзи — это башни Минас-Тирита, древние камни Горменгаста, залы Камелота. Фэнтэзи парит на крыльях Икара, действительность — самолетами "Юго-восточных авиалиний". Почему, наконец воплотившись, наши мечты так мельчают?

Думаю, мы читаем фэнтэзи, чтобы вернуть себе краски. Чтобы ощутить жгучую пряность и услышать песни, что пели когда-то сирены. Есть в фэнтези нечто стародавнее и настоящее, что взывает к нашим глубинам, к ребенку, который мечтал, что однажды он будет охотиться ночью в лесах и пировать под холмами, и что найдет любовь, которая длится вечно, — где-нибудь к югу от страны Оз, к северу от Шангри-Ла.

Не нужны мне ничьи небеса. Когда умру, я лучше отправлюсь в Средиземье.

— Джордж Реймонд Ричард Мартин

Иллюстрация Настасьи Кратович