Я ничего не могу анализировать. Я могу только любить

Книги Хорхе Луиса Борхеса

Ежемесячная рубрика "Кадриль с Омаром" на радио "Голос Омара". Сегодня с нами Ян Фишер — инопланетный принц, музыкант, читатель, гений зрения, человеческое чудо внутри "Додо".

В конце второго года работы в книжном мне пришлось отвечать на пренебрежительный вопрос: "А что такого пишет этот Борхес?" Я впал в ступор и ответил что-то безликое, мол, великий латиноамериканский ого-го и эге-ге. Хочу искупить. Пытаюсь: Книги Хорхе Луиса Борхеса — это не чтиво. Это мистический опыт. Каждый раз, открывая книгу Борхеса, я чувствую себя Яромиром Хладиком, героем одного из лучших рассказов гения ("Тайное Чудо"). С той лишь разницей, что для Хладика время остановилось, чтобы он мог создавать, для меня же оно останавливается, чтобы я мог постигать. Секунда до выстрела длилась для Хладика год. Рассказ на 8 страниц для меня равняется по ощущениям увесистому тому. Мир Борхеса уникален по своей полноте. Его рассказы — это маленькие философские, научные, культурные, исторические и духовные трактаты. Бытийный рассказ о предательстве, стыде, революции и потребности человека высказаться ("Форма сабли") превращается в нечто вечное одним монологом: "Мне было так стыдно за этого человека, словно трусом был я, а не Винсент Мун. Ведь к тому, что делает один человек, словно бы причастны все люди. Поэтому трудно считать несправедливым, если бы ослушание в одном саду пало проклятием на весь род человеческий; трудно считать несправедливым, если бы распятие одного еврея стало спасением всех людей. Может быть, и прав Шопенгауэр: я — это другие, любой человек — это все люди. Шекспир в каком-то смысле тот же несчастный Джон Винсент Мун." Изящный и ненавязчивый детектив "Смерть и буссоль" последним диалогом превращается в монументальную притчу. Ему так много нужно было выразить, что он отказался от формы. Он просто сообщает нам о том, какие изобрёл сюжеты и что в них хотел передать. Если бы он решил действительно написать всё, что рвалось из него, ему не хватило бы жизни. Он нашёл изящное решение: попробовал убедить вселенную, что всё это уже есть. И у него получилось. Потому что читая его рецензии на вымышленные книги вымышленных авторов, у меня нет ощущения, что я узнаю. Я вспоминаю. Вспоминаю, как читал эти книги, которые никто не писал. Читая его без доступа к интернету, начинаешь всё реже понимать где вымысел, а где правда, и постепенно размываются границы возможного в твоей собственной жизни.