Блокадное похудание

"Блокадные девочки", Карина Добротворская

Я изо всех сил понимаю острое, болезненное, непреодолимое желание продолжить блокадную историю, дополнить ее и уникальными фактами, и личными ощущениями от личных разговоров с женщинами, которым Бог дал пережить этот запредельный ужас. Потому что сколько бы ни было собрано индивидуальных свидетельств, их никогда не станет слишком много. К тому же, советская цензура теперь сдохла, и ранее непредставимые и нетиражируемые кошмары можно публиковать – автору рассказывают то, что еще лет двадцать назад никто бы и никому не рассказал (а если б рассказал – никто б этого не смог опубликовать).

“Блокадная книга”, на которую автор ссылается неоднократно, но критически (за пропущенные детали) – может, все равно страшней по структурированности блокадных ужасов и широте охвата адской бездны. Но первая часть этой книги – страшней “Блокадной книги” своей неподцензурностью – ее ж не проверяли на соответствие легенде. Это – интервью с женщинами, которые девочками пережили блокаду.
А вот вторая часть... Ну, как бы это поделикатней выразить... Это рефлексия честная, но меня немножко обламывающая: богатая медиаменеджер старательно худеет за большие деньги, вспоминая о блокадном пайке; ужинает в мишленовских ресторанах со “звездами” мирового уровня, тщательно дифференцируя блюда по калорийности; не глядя, покупает квартиру в СПб из ностальгических соображений – но делает все это, как мне показалось, совершенно честно. Не задумываясь, как слово ее отразится. Или задумываясь, но неправильно оценивая результаты своей задумчивости.

С одной стороны, простому человеку, который не имеет возможности купить себе квартиру, поддавшись сиюминутному капризу – может быть не очень понятно, чего это покупательница за блокадниц переживает. С другой стороны, простой человек может задуматься: а отчего это такие богатые и, что называется, “успешные и состоявшиеся” люди думают о том страшном периоде, а я не думаю? Дай-ка, подумаю и я.

А человек непростой просто не отрефлексирует проблемы детокса и их связь с умершими от голода питерскими младенцами. Человек непростой прочтет первую часть с подступающими слезами, а на вторую часть не обидится.