Перевод на марсианский

Роберт Хайнлайн, "Чужак в стране чужой"

Среди размышлений об обусловленной природе человечества есть одно, которое я очень люблю.

Это повесть о приходе нового Мессии, нового пророка любви, который появляется, чтобы научить людей видеть мир по-другому.

В XX веке таким пророком неизбежно оказывается марсианин.

Точнее, как. Валентин Майкл Смит — человек. Но Валентин Майкл Смит — первый человек, родившийся на Марсе, и, в силу обстоятельств, выросший как марсианин среди марсиан. Попадая обратно на "родную" Землю, он немедленно оказывается в распоряжении правительственных структур, — все боятся его, никто не знает, как с ним разговаривать, его держат строго засекречено в больнице на наркотических препаратах. Дело тут еще в том, что Валентин Майкл Смит, единственный человек, проживший на Марсе всю свою сознательную жизнь, по земному закону является единоличным хозяином этой планеты. В качестве колонизатора.

Ситуация осложняется тем, что на Марсе живут разумные марсиане, и технически их, конечно, никто не завоевывал.

Ситуация осложняется тем, что Валентин Майкл Смит, благодаря тому, что сознание его организовано, как у марсианина, обладает совершенно невероятными сверхспособностями: высочайшим уровнем контроля над своими внутренними физическими процессами, например.

Ситуация осложняется тем, что Валентин Майкл Смит принципиально не понимает концепта власти, не понимает, как у планеты может быть хозяин. В понятийном аппарате марсианского языка этих вещей попросту нет — как нет понятий пола, секса (марсиане размножаются по-другому), смеха, денег, религии (самым близким, хотя и все еще далеко не точным, переводом воззрений марсиан на этот счет будет утверждение "Ты Есть Бог", обращенное ко всем и каждому). Все это ему предстоит научиться различать, чтобы жить среди людей и чтобы попробовать научить их новому языку. Язык — это не просто слова, конечно, это ткань и архитектура того, как мы мыслим мир. В марсианском жизнь — это единство и гармония; познавать, понимать, любить и быть одним и тем же — единый глагол, который называется "грок" (буквально означает "пить"); люди с возрастом становятся только красивее, и не существует стыда. Если перестроить свое сознание так означает — уйти дальше от человеческого, то точно ли все в нашей культуре мы так уж хотим взять с собой?

И это, странным образом, становится величайшим гуманистическим заявлением.

Хайнлайну многие предъявляют, что, придумав идеальную модель нового сознания, он сам не замечает в собственном языке, например, сексизма и объективации. Мне странным образом кажется, что даже это само по себе только подтверждает то, что автор пытался сказать нам.