Какая тебе разница, деточка?

"Тайнопись плоти", Дж. Уинтерсон

Дженет Уинтерсон возникла в моей читательской жизни с мини-романом "Бремя. Миф об Атласе и Геракле" в 2005 году. "Бремя" мне понравилось, удалая и придумчивая притча, мне вообще интересно всё что угодно про фантом времени и наши, человеческие, с ним отношения. Но это, исходя из читанного остального у Уинтерсон, не самая показательная Уинтерсон.

"Тайнопись плоти" же, насколько я могу судить, — очень Уинтерсон. Этот английский автор в литературе уже тридцать лет, и роман, о котором речь, 1992 года. Уинтерсон — человек протестный и пылкий, сложного детства ей отсыпали за троих (приемный непростой ребенок в не самой сердечной семье), ей удаются очень разные тексты — от притчи "Бремя" до сказки "Беда-неразбериха"*, а также публицистика, мемуары, рассказы, сценарии. "Тайнопись" — драма для взрослых, вроде как классический любовный треугольник (супружеская пара + внешний по отношению к паре человек, влюбленный в женскую часть супружеской пары), рассказывают нам эту историю от лица этого самого внешнего человека, история это вполне мучительная и горестная, честная и недужная, но мы же видали это все, и в жизни, и, конечно, в литературе, да? Видать-то видали, но "Тайнопись" поразительна одной деталью: мы ничего не знаем про этого внешнего человека, в (главной) частности — мы не знаем, какого этот человек пола.

В английском это узкое место обойти существенно легче, нежели в русском: у наших глаголов и прилагательных есть говорящие окончания, определяющие род. И в переводе, понятно, пришлось изрядно покрутиться, но стараниями переводчика и редактора всё удалось, и мы, русскоязычные читатели, так же не понимаем, дяденька этот внешний человек или тетенька. И вот тут-то, когда непонятно, удивительно интересно наблюдать за своей головой. Она канючит, как дитя в Парке Горького: "Мама-мама, а что это за штука? Ну скажи, что это за штука? Ну скажи-и-и-и-и-и!" Голова, то есть, требует определиться. Ее научили, что это важно. Давно, еще в палеозое где-то. Это самец? Это самка? И вопрос этот становится равен вопросу "Кто это?". А педагогический пафос романа "Тайнопись плоти", как я его себе вижу, — именно в том, что это не имеет значения. Это че-ло-век. Ему плохо, ему больно, он влюбился, он хочет тепла и близости, и нытье палеозойской головы постепенно начинает ощущаться как вульгарное и нелепое: какая, к черту, разница, тетенька это или дяденька, деточка? Че-ло-век. Ясно тебе? Это всё, что тебе нужно знать, чтобы понимать написанное, сочувствовать, грустить и прочее, то есть получать свой читательский и человеческий опыт.

Книга на рус. яз. не переводилась, перевод названия мой.