What about Pereira?

"Утверждает Перейра", Антонио Табукки

А какую мораль мы выведем из романа Антонио Табукки «Утверждает Перейра»? Фразу Шарля Монталамбера: "Ты можешь не заниматься политикой, рано или поздно политика сама займётся тобой", – вот какую мораль мы выведем из романа «Утверждает Перейра».

А как мы опишем роман итальянца Антонио Табукки «Утверждает Перейра»? Скажем: это одна из самых португальских книг, написанных за последнюю полусотню лет, – вот как мы опишем роман итальянца Табукки «Утверждает Перейра».

А что мы скажем о главном герое? Интеллигент, скажем слегка пренебрежительно, мечтатель, рохля. Кушает омлет с зеленью, запивает лимонадом, потеет, разговаривает с портретом безвременно почившей жены, переводит Бальзака в тиши крохотного кабинета маленького отдела культуры небольшой городской газетки, опасается консьержки – вот что мы скажем о главном герое романа «Утверждает Перейра».

А рассказчик-то? Как мы опишем рассказчика? Бесстрастный интервьюер, недоверчивый хроникёр, безучастный до сухости, до чёрствости, почти до неприязни к герою, – вот какой рассказчик в романе «Утверждает Перейра».

Так, может, не читать романа-то? Может, и не читать. Так только, раскрыть, полистать, остановиться на «Перейра, утверждает Перейра, познакомился с ним в один прекрасный летний день», улыбнуться забавной стилистической находке – и вдруг обнаружить, что уже прочитано страниц десять или двадцать, а может, вы уже дошли до середины книги или даже вот-вот дочитаете её до конца, потому что подчёркнуто отстранённый, почти репортёрский тон автора и обыденная до нелепости фигура главного героя, и такая поначалу простая, петлёю вдруг завязавшаяся история, и летний, горячий, сочащийся медовой жарой Лиссабон, и вся атмосфера 38-го года, сначала вроде, не больно-то и заметная, но сгущающаяся прямо на глазах и такая нам знакомая и понятная: вот владелец еврейской лавочки отскребает что-то, намалёванное ночью у него на витрине, вот город наводнила полиция, вот едва заметный щелчок на линии напоминает о том, что в телефонном разговоре всегда где двое, там и трое, вот нахальный неосторожный юнец не желает считаться с цензурой, вот начальство пеняет герою на недостаток патриотизма, вот звонок в дверь, вот допрос, вот... – всё это действует на вас завораживающе, почти гипнотически, и вы ни за что не отложите книгу, пока не дочитаете до «...и времени терять было нельзя, утверждает Перейра».

Да, а демократия-то в Португалии восторжествовала в семьдесят, а не в шестьдесят четвёртом году, так и в оригинале написано. А переводчику – айайай.