Пока корабль плывет

"Дом, в котором...", Мариам Петросян

Каждый раз, возвращаясь мыслями к этой книжке, я поражаюсь тому, каким она обладает демиургическим зарядом, какой силой мифа. Вокруг нее мгновенно начало вспыхивать и раскручиваться огромное количество частных, зачастую очень закрытых читательских миров — игровых и фанатских, вызванных к жизни той историей, что была рассказана в «Доме...». Почему, думаешь, именно так, именно с этой книгой, именно сейчас.

«Помните, я говорила, что я себе оставила дверь? — рассказывала Мариам на одной из читательских встреч. — Ну вот это она и есть. Там, где описывается мальчик, который приходит в Дом в первый раз, это не совсем Кузнечик. Это другое, параллельное описание той же ситуации в другом Доме. То есть это означает, что я могла бы написать это все заново — немножко по-другому».

С дверьми так часто бывает, ага, не закрыл дверь — будь готов, что ты не единственный, кто захочет ей воспользоваться. Калитка в пространство между мирами приоткрыта, из нее сквозит. Параллельные миры немедленно начали возникать в головах читателей и повествовать сами себя. На мой взгляд, это примерно идеальный способ взаимодействия с пространством мифа — точнее, яркий маркер, что мы здесь встречаемся именно с ним. История, которая начинает пересказывать себя сначала, снова и снова.

Чтобы создать такое пространство, понадобилось его изолировать и замкнуть само на себе. Чтобы игра выросла в миф, потребно закрытое сообщество. Дом — это перекресток между реальностью, Наружностью, и Изнанкой — миром более высокого опыта, который не предназначен для человеческой системы восприятия, и плохо, приблизительно (преуменьшение вечера) описывается человеческими языками — хотя художники и пророки время от времени пытаются.

Но, кроме психологического и художественного смысла изоляции, вдруг мне видится еще одно измерение. В этом месте Дом неожиданно сопрягается с «Историей безумия» Мишеля Фуко — это изгойские выселки, гетто для тех, от кого общественное сознание считает в каком-то смысле угрожающим Разуму, тех, кто находится в пограничном состоянии того или иного толка, тех, кто имеет доступ к грозному и сокрытому знанию, тех, кто хранит ключи от границы, за которой человеческое понимание кончается. Это великая искушающая тайна, и потому их необходимо исключить, маргинализировать, изгнать, спрятать, забыть, и дом призрения — один из проверенных способов.

Дом — своеобразный корабль дураков. В бесконечном паломничестве он плывет к другой стороне.