Рубашка с кружевами напереди

"Ближние подступы", Елена Ржевская

“На войне человек налегке. Свалился житейский груз, бремя выбора не гнет, не отягощает.
Нет ни выбора, ни бремени его.
А то, что есть, — на прямой и оголенно: приказ, враг и — осилить.
Есть еще — смерть. Но она тут слишком близко, чтобы ее в расчет принимать.”

Вспомнил я эту книжку по причине только что прошедшего Дня Победы. То есть, я вспомнил сразу несколько хороших книжек, написанных теми, кто войну знал не понаслышке, но эта – немножко особенная. А про “лейтенантскую прозу” мы как-нибудь в другой раз поговорим...

Елена Ржевская (которая не Ржевская, а Каган) взяла себе такой псевдоним в честь города Ржева, где началась ее война и откуда она в качестве военного переводчика дошла до Берлина (об этом – другая ее книга: “Берлин, май 1945”).
Эта же – собрание коротеньких разрозненных кусочков, объединенных только лишь местом и временем, нечто среднее между отрывочными мемуарами, дневниковыми записями, пометками на полях и конспективными набросками сюжетов. Но складывается из этих лапидарных элементов большая и трагическая мозаика – картина страшной войны. Или не мозаика, а импрессионистическая картина, с очень сильным импрессионом. Да и если к элементам приглядеться, то становится ясно, что они – отнюдь не наброски, они отточены, местами афористичны, кое-где за конспективностью видится могучий и глубокий второй план – может, оно, конечно, у автора само так получилось, без нарочитого старания, но нам это и не важно. Что-то Ржевская записывала прямо на месте, что-то дописывала спустя годы, а в результате собралась цельная вещь, дающая читателю цельное и ужасное переживание. Причем никаких уж запредельных ужасов там почти и не описано – ужас, он прячется где-то в глубине и набирает силу с каждой страницей.
Да вот, прочтите (если не всю книгу, то хоть этот кусочек):

“Молодой худощавый парень записывал, держа перед собой тетрадку в твердой обложке.
— Гимнастерка летняя, стираная. Чулки длинные, — диктовал пожилой боец, вынимая из вещевого мешка одну за другой вещи, разворачивал их и складывал тут же на полу. Он грузно осел возле мешка, и подвижными оставались только руки и широкий бритый затылок, выглядывающий из-под пилотки. Почувствовав, что я прислушалась, он обернулся: — Тут у нас санинструктор погибла. Теперь надо вещи ее домой отправить. Вот и учитываем.
— Рубашка с кружевами напереди, — подсказал молодой боец, разглядывая белую рубашонку, которую бритый развернул и держал за бретельки.
— Приплюсуй, приплюсуй. Да не сюда. Там, где записано «сорочка женская».
«Надо перебрать свой мешок», — подумала я”.

Кстати, Елена Моисеевна Ржевская (род. 27 октября 1919 года, Гомель) – русская писательница, почетный гражданин г. Ржева, кавалер двух орденов Отечественной войны, ордена Красной Звезды, медалей “За боевые заслуги” и “За взятие Берлина” – жива.