Белый кролик Керуак

"Одинокий странник", Джек Керуак

Прибыл в "Додо" второй Керуак из новой серии "Азбуки" — и вот пишу прямо "с колес".
Тут нужно бы поговорить про много чего.
Про поиски нуль-родины — места, которое на самом деле твоя личная пристань, а не географические координаты роддома и мест в пешем радиусе от него.
Про способность человека обживать необживаемое и ругать его или хвалить как родное.
Про наши бестолковые приятельства, нежные, как цветы в весенних сумерках, и живучие, как сало на манжетах.
Про прелести и ужасы чужой уже случившейся жизни, которые существуют только в наших головах — головах внешних наблюдателей. А в головах, непосредственно живущих это всё, называться это может как угодно — как у Керуака, например.
Про то, что поэты стыдливо складывают в стихи, а Керуак смело достает в прозе — разговоры об отношениях с Б(б)огом того сорта, какие, см. выше, поэты стыдливо складывают в стихи.
Про то, что жизнь может прекрасно обходиться без плана, системы, прогрессий и прогрессов, без линейности, без логики, без пресловутого толка — бес-тол-ко-ва-я может быть жизнь, а мы будем про нее читать и завидовать легкости, с какой некоторые отрешаются от этого самого толка — и тут же его обретают. Но только для себя самих и больше ни для кого.
Отдельно, еще раз: про изумрудную, аквамариновую прямо зависть — бессмысленную и глупую, потому что мы не Керуак — такому вот мировому владычеству Джека, ничем не владевшего обормота и вольника.

И да: моя любимая байка из "Одинокого странника" — "Один на горе". Я почти попробовала, как это, побыв пару дней в глубоком фьорде за Полярным кругом, но а) всего пару дней, б) в компании, а не в одиночку. А Джек попробовал хорошенько.