На следующий день никто не умер

«Перебои в смерти», Жозе Сарамаго

Однажды, как нередко начинает Сарамаго, что только не случается «однажды», чтобы развернуться в изумительно сплетенную картину драматических последствий: то все население возьмет и откажется голосовать, то возьмет и разом ослепнет, а то и вовсе, вот как теперь, возьмет и перестанет умирать. Ну как, все население. На этот раз речь идет о населении одной-единственной страны, так что последствия у этого удивительного события всякие: логистические, политические, социологические — а не чисто экзистенциальные.

Мало того, не умирая, люди и не живут, как живут люди — лежат себе в анабиозе, и все. Чтобы избавить ближнего от этого досадного недоразумения, догадались сначала самые проницательные родственники, нужно всего лишь вывезти его за границу той незадачливой страны, что попала под раздачу. И там уже не-покойник сладостно почиет в согласии со всеми правлами природы. И повезли. И повезли, и повезли.

Государство бессильно, общественная мораль бессильна, оружие помогает, но только частью, церковь бессильна и в растерянности (если нет смерти, то нет и воскресения, чем же шантажировать-то теперь?) — везут.

Хотя церковь, сложно избавиться от мысли, могла бы решить эту проблему очень просто: заявить, здесь мы передаем привет русскому космизму, что молитвами святых отцов было наконец выпрошено для народа обсуждаемой страны воскресение прямиком в своих телах, и тела родственников потому необходимо беречь. Чуть-чуть безумной надежды — и задачка была бы решена, а дальше перенаселением домов престарелых пусть занимаются другие.

И вот, словом, бардак и катавасия, но оказывается, что есть тут еще один персонаж, чьего собственноличного участия в истории мы как-то и не ожидали, а собственно, что это мы, могли бы и ожидать. У нее, может, здесь свой интерес. Люди ей интересны, например. Возможно, даже чересчур — но бывает, сами знаете, что любые правила теряют значение. Даже смерть.