Сказки дедушки Диккенса
"Рождественские повести", Чарльз Диккенс
Посленовогодне-предрождественские дни – самое время для неторопливого и несложного чтения. Салаты закончились даже у самых трудолюбивых хозяек, похмелье у пьющих с каждым утром становится то ли приглушенней, то ли привычней, душа просит простоты и покоя, а тело – пледа, кресла и глинтвейна. Для полноты удовлетворения телесных и душевных потребностей как раз замечательно подойдет, пожалуй, с детства-юности не читаный старый и буквально добрый Диккенс. Неторопливая обстоятельность его слегка, как раз в нужную меру, скучновата, образность – антикварна и уютна, сказочность – аккуратна и непугающа, романтичность – наивна, юмористичность – добродушна, мораль – трогательна и безупречна. Конечно, есть в его историях страждущие, бедствующие, обделенные и несчастные – ну так пострадай немножко и ты, читатель: иначе что это будет за сентиментальный катарсис, если тебе в историю налить одного лишь приторного сиропу, и откуда тогда взяться морали, если не поучить тебя на примерах от обратного?.. Пусть, пусть наворачиваются слезы: сначала – горестно-сострадательные, а потом – радостно-умилительные. И те, и другие отменно прочищают фибры, засаленные невесть (да весть, весть) откуда понанесенной дрянью: цинизмом, эстетизмом и интеллектуализмом.
Что удивительно для меня нынешнего, так это возраст, в котором Диккенс написал свои рождественские трогательности. Я, когда в детстве их читал, представлял себе, что сочинял их эдакий добродушный седой дедушка, очень добрый, милый, но немножко занудливый по причине преклонности своих лет. Эх, каково ж было мое удивление (и даже огорошенное разочарование), когда я узнал, что “дедушка” написал их в возрасте, кажущемся мне нынче абсолютно юношеским: от 31 до 36 лет!.. Впрочем, я готов забыть этот парадоксальный факт вместо того, чтобы пытаться дать ему объяснение – забудьте и вы его, пожалуйста.
Просто налейте себе чего-нибудь праздничного – хоть глинтвейна, хоть грога, хоть глогга, хоть эггнога, устройтесь вечерком в уютном кресле и очистительно прослезитесь – вне зависимости от конфессиональной принадлежности и тщательности соблюдения обрядов мы все нуждаемся иногда в нехитрых радостях. Которые нам может подарить вроде бы и нехитрая, но, как ни странно, вполне себе большая литература.
