Все московские повести
"Московские повести", Юрий Трифонов
Бешено популярного в шестидесятые-семидесятые Трифонова нынче должны были бы подзабыть – времена поменялись (и не раз), бытовая среда и социум обзавелись иными характерными деталями, признаками и проблемами, расслоились совершенно по-новому – а вот, поди ж ты, иногда переиздают, оказывается!
Да потому что он был, как сейчас это ни странно прозвучит (особенно для не читавшей его молодежи), очень сильным писателем – ага, вот с этими бесконечными разборами невысоких и кривых полетов мелкой и скучноватой советской служилой полуинтеллигенции (middle-class, как их теперь назвали бы), с детально описанными и разложенными по пыльным полочкам семейными дрязгами и неприятностями на неинтересной работе, с тщательно запротоколированными зажатостью, нереализованностью и обыкновенностью – вот на этой, казалось бы, неплодородной почве Трифонов вырастил скромные, но по-своему удивительные цветы своих повестей. Нет, там не все так уж и тоскливо, конечно – есть и трогательные детские воспоминания в “Доме на набережной”, и кровавая путаница послереволюционных лет в “Старике”, но главная основа трифоновской прозы (по крайней мере – в этой книжке) – это безнадежно-серый совковый тухляк. Но именно эта внешняя серость, в которой, если приглядеться, есть куча полуоттенков и нюансов – она волшебным образом поглощает читателя и заставляет его ощущать пусть не полноценное сочувствие, но убедительную погруженность в не особо шикарные, но совсем не пустые миры советских граждан.
Так что помимо литературного удовольствия можно получить достоверную антропологически-