В режиме страха
"Арбат, режимная улица", Борис Ямпольский
Ой, да я прекрасно знаю, что куча народу, включая наикореннейших москвичей, ненавидят улицу Арбат в ее теперешней инкарнации. Я, обитатель близлежащего переулка Сивцев Вражек, обладаю небольшим по арбатско-старожительским меркам стажем (17 лет, если быть точным), хотя мой совокупный опыт “центровой” московской жизни значительно больше. Арбат я с самого детства наблюдал в разных его состояниях, хоть там и не жил, и даже неплохо помню детское кафе “Буратино”, где, будучи ребенком, пил одноименный лимонад и ел мороженое из металлической креманки, а также маленький, никому, кроме случайных парочек, не нужный кинотеатр, который назывался как-то вроде “Наука и Знание”, и вечный Зоомагазин (именно с Большой Буквы, из уважения к стойкости) с его рыбками-черепашками, и, конечно, ресторан “Прага”, где в так называемой “Кулинарии” торговали опять же одноименными знаменитыми тортами, а за столик могли запросто подсадить еще каких-нибудь посетителей (по причине страшного дефицита мест) – я, будучи совершенным ребенком, как-то имел там семейный обед в компании диковинных тогда иностранцев (которым, поди, тоже было в диковинку откушивать за одним столом с какими-то советскими гражданами). И, конечно, помню, как эту улицу сделали пешеходной. И как на этой улице тут же поселились продавцы говенных матрешек, контролируемые бандитами, и бомжеватые хиппи-панки-алкаши, и музыканты, и те, кто считал себя музыкантами.
Полагаю, что эта улица сечас – одна из самых живых в Москве. Ну да, магазины там не тем торгуют, народ не тот гуляет, в кафе – невкусно, жить там дорого, а парковаться негде. Но пусть уж лучше такая второсортная жизнь кипит, чем не кипит никакая – иной раз вот выйдешь туда, окунешься в это некачественное бурление, повеселеешь на минутку от постоянного дурацкого полупраздника, а потом можно и обратно – в унылые будни.
Как-то на днях я вот так вдыхал, вдыхал себе растворенную в воздухе арбатскую суету, а потом вдруг вспомнил эту улицу такой, какой я ее помнить никак не мог. Потому что меня тогда не было. Но был писатель Борис Ямпольский – один из самых ранимых, добрых, романтичных, несчастных советских писателей того времени – который написал повесть “Арбат, режимная улица”. Он жил здесь после войны, и никакого праздника не было не только на Арбате, не только в его писательской жизни, но и в миллионах других жизней. Он жил здесь один, в маленькой комнатке за кухней, в страхе и унынии, жил безнадежно и пугливо.
А по всему Арбату круглосуточно стояли топтуны в псевдокотиковых шапках, одинаковых пальто и стандартных ботах, которые следили, чтоб никто не стрельнул в Сталина, который по этой улице ездил в Кремль на трех бронированных “Паккардах”. И на этой улице жили живые люди, которые ходили в зоомагазин за рыбьим кормом и в гастроном на угол за сыром с колбасой. И все время боялись. Всего. Косого взгляда топтуна, доноса соседа, ареста.
Эта повесть – о страхе и беспомощности.
Почему-то мне очень конгениальными кажутся эти две фотографии гениального Игоря Пальмина, которые я без спросу стащил в его Фейсбуке. Не столь важно, что сделаны они чуть позже – в 1957-58 годах, но как-то точно они показывают и тогдашнюю жизнь, и ее отражение в повести Бориса Ямпольского. Да, они сделаны на Арбате, конечно.
