Не лучшие времена для литературы
"Темные начала", Филип Пулман
Вся трилогия Пуллмена — многомерная доска, на которой разыгрывается, конечно, вполне детский этюд. Это, я полагаю, отстраняет от этой чудесной книжки некоторых взрослых читателей. На самом же деле, трилогия — отличный полигон фантазии для детей, автор детскости своего произведения, в общем, и не скрывает: ну и что с того, что в нем все растет из Милтона и Блейка? Такие книжки деткам тоже надо когда-то начинать читать. Здесь, есть более-менее реальный компонент, есть немного сдвинутая реальность, которая постепенно будит фантазию (мир Лайры с ее Сибирью особенно трогателен), есть героический слой, традиционно-сказочный, мифологический, есть сфера невообразимого (мир «животных на колесиках», к примеру), что вообще редко для человеческой литературы, а есть область чистой абстракции, в которой наглядно (как могут) воплощаются символы и некие идеи. Традиционная английская сказка сильно обогащается за счет такой полихроматичности и многомерности.
А возрастная путаница с восприятием трилогии Пуллмена, видимо, происходит в немалой степени от того, что сам автор проводит границу между детскостью и взрослостью достаточно зазубренно (особенно путает тут вброс концепции грехопадения). Не раз, читая, ловил себя на том, что многие мои знакомые, сильно младше меня — люди очень "взрослые" и "серьезные". Сам я, наверное, не «повзрослею» никогда уже, как бы это ни выглядело со стороны, — да и не очень-то хотелось, если честно. «Мы никогда не станем старше», ну да. Поэтому книжка мне понравилась безусловно.
Кроме того, она страшно актуальна. "Страшно" здесь — не просто словесная затычка. Например, известный российский правозащитник и друг "Додо" Андрей Юров, побывавший, наверное, во всех "горячих точках" бСССР минимум последнего десятилетия, считает (и говорит об этом не первый год), что в наше время основной конфликт эпохи — не между разными национальностями или даже вероисповеданиями. Тут у нас по-прежнему "один с изумлением смотрит на запад, другой в восторге глядит на восток" (или как там в не новой песенке поется?). Нет, главное противостояние — между фундаментализмом (даже либеральным, он может быть пострашнее инквизиции, потому что его уж точно никто не ждет) и гуманизмом. Человеку по сути отказано в праве не только не становиться на чью-либо сторону, но и не иметь по какому-то поводу мнения (к примеру, потому, что это ему может быть неинтересно или что-то для него — давно пройденный и усвоенный организмом материал). У человека в наше сильно поляризованное время остается меньше возможности быть собой, работать над собой, развивать себя и, да, блин, "возделывать свой садик", нахрен. Без этого садика, вы будете смеяться, останется пустыня — выжженная фундаменталистами и вытоптанная теми или иными боевиками, партизанами, ополченцами, фанатиками. Мысль тоже не новая, и Филип Пуллмен облекает все эти, созвучные нашему времени и этой территории представления в сложную, но понятную — в том числе, детям, что важно, — метафору.
И так же безусловно подкупает в ней богоборческий пафос — этот вектор раскрепощения сознания, стремление к свободе мышления. Система же у Пуллмена довольно проста: любая организованная религия (и, берем шире, система власти) — зло, она все портит, калечит, убивает, порабощает сознание и оглупляет человека. А высшая ценность — свободное сознание, хоть и «мудрость в наше время говорит шепотом».