Издательство Додо Пресс: издаем что хотим

Голос Омара

Шаши Мартынова Постоянный букжокей сб, 30 августа

Айкидо Горчева

"Дикая жизнь Гондваны", Дмитрий Горчев

К этому эфиру у меня, как у Флэнна О'Брайена в At Swim-Two-Birds, есть три разных зачина.

Зачин-1: я с тщанием и любовью собираю и читаю всё, что писано и пишется по-русски одновременно смешно, умно и наблюдательно, а что угодно Горчева - такое.

Зачин-2: так вышло, что Дима Горчев умер, а многие любящие его люди остались, и любят они его яростно, а потому я, чтобы не задеть (неисповедимым манером) их чувств, стану выбирать слова. Я давно собиралась написать о Горчеве и все как-то беспокоилась. Но — пора.

Зачин-3: Горчев умудрился быть невероятно артистичным и остервенело искренним во всем, что успел написать и нарисовать (рисунки и иллюстрации Горчева я люблю не меньше его текстов). Читая Горчева, я представляю себе литературного Марселя Марсо (но говорящего, простите за взаимное исключение параграфов), который, алхимизируя из меня истерический хохот и горечь — то разом, то по очереди, — вдруг рушит четвертую стену и хватает меня за лацканы, и принимается орать и ругаться на меня как на представителя нашего идиотского человечества.

Конец каскада зачинов.

Мой любимый сборник — "Дикая жизнь Гондваны". Не видала я в своей читательской практике ни одной другой книги, в которой была бы такая концентрация словесной клоунады и горечи. Никто в русскоязычной литературе последних 20 лет не разговаривал матом круче Горчева. "Круче" = изобретательнее, борзее, уместнее и смешнее. Мне, во всяком случае, такие пишущие неведомы. 

В части литературной формы Горчев прост и незатейлив: он записывал то-сё про свою и не свою ежедневность, фантазировал, рассуждал вслух об увиденном, ворчал, сетовал, язвил, восхищался, желал того, чего либо нет сейчас, либо не бывает совсем. Много-много таких вот зарисовок с яви и фантазии, классика жанра "ЖЖ-пост". Но то, что все эти посты теперь изданы книгами, и их можно читать как книги — большое (не только мое, точно) читательское везение. И путь джедая, и невыносимость влюбленных, и настоящее айкидо, и, главное, животное Кухельклопф я буду еще не раз целовать в буквы и читать вслух на кухне — неофитам, которым Горчев еще предстоит.