Во что превращается мама?

"Книга о живых и мертвых старушках", Лея Любомирская

Некоторые читают все как научную (околонаучную, псевдонаучную, вовсененаучную) фантастику — это удивительные люди, я таких знаю. У меня, правда, тоже есть своя маленькая аберрация — я все читаю (и смотрю, если уж на то пошло) как сказки. Не то чтобы в детстве мне их не хватало... но, видимо, не хватало. Теперь становится понятно, что с возрастом и читательским опытом приходит та сноровка, которая позволяет наслаждаться даже самыми вроде бы простыми интригами и сюжетами — вычитывать из них тайные смыслы, сканировать аллюзии и отсылки, бродить по всяким расходящимся тропкам. Со сказок все и начинается, они подстрекают к чтению (смотрению, писанию, чему угодно).

«Книга о мертвых старушках» Леи Любомирской не обманывает — это честный сборник сказок, где каждая составила бы честь любой антологии Кейт Бернхаймер. Там сказочно все — от незамысловатых аранжировок на темы Синей Бороды, Дюймовочки или Красной Шапочки, до вполне причудливых фантазий о взаимодействии мира мертвых и мира живых. Причем, действие практически всех историй происходит в некой условной земле с глубокими магическими традициями, в которой можно опознать Европу, а еще конкретнее — Португалию, где автор живет уже много лет. Только вот понять что-то про эту страну с лицевой стороны из этой книжки нельзя (как не стоит здесь искать практических руководств по переходу в Страну Мертвых, о чем, собственно, и предупреждает нас на обложке Макс Фрай). Разве что понятно: у португальцев с миром мертвых какие-то свои отношения, а в мире живых господствует довольно строгая кастовая система приличий почище, чем в так любимой сказочниками Викторианской Англии.

Что, надо сказать, наше читательское счастье, потому что лишь на такой вот неопределимой кромке (хотя, подозреваю я, довольно остро заточенной и временами даже зубастой) «реальной» жизни, в состоянии некоторого душевного томления на самом краю некогда всего известного цивилизованного мира и может разворачиваться очень внутренний талант сказочника. Ну потому что наружу не очень высунешься, а край — вот он, рядом. Ну и разве станешь рассказывать сказки — тем более страшные — себе и своему невидимому другу (сиречь идеальному читателю), если у тебя вокруг все хорошо? Разве станешь выстраивать такие хитровывернутые, поистине эшеровские пространства, где «дым в дом, дом в даму, а дама в маму»? Хотя у Леи в сказке скорее будет происходить обратная трансмутация — это мама может превратиться во что-нибудь пугающее… ну, или не очень, но это просто потому, что мы в таком мире как бы привыкли к непривыкаемому.