Мастер погружений

«Таксопарк», «Универмаг», «Архив», «Поезд»: Романы Ильи Штемлера

Бешено популярный в семидесятые-восьмидесятые прошлого века писатель нынче незаслуженно подзабыт. Хотя роман “Архив” был пепереиздан в 2013 году, а в 2012 вышла в свет чудесная повесть “Нюма, Самвел и собачка Точка” (о которой можно было бы поговорить, но она совершенно вне рамок того жанра, о котором мне хочется рассказывать).

А жанр – даже и не знаю, как назвать его – производственный роман? – нет, потому что такого добра за полвека активного засорения литературного пространства понаписали несколько тонн, и почти каждый грамм из этой тонны – невыносимое занудство. Раньше за это занудство давали сталинско-ленинские премии и цепляли ордена на шевиотовые костюмы (правда, потом могли запросто посадить и даже расстрелять). Жанр Штемлера – роман не производственный, хотя именно производственные процессы в этих его романах являются этаким скрепляющим раствором и катализатором фабульной реакции, именно проблемы совершенно конкретной отрасли народного хозяйства заботят героев, именно ради общей задачи, казалось бы, и крутятся колеса сюжета, жужжат все его приводные ремни, и шевелятся детальки...

Но абсолютно загадочным образом только у Штемлера получилось устроить все так, что читателя эти проблемы и колеса, конечно, беспокоят, но за ремнями и детальками явственно проступают люди. Которые все это жужжащее крутят, заводят и починяют, но остаются при этом стопроцентно убедительными и нормальными – если не реальными людьми, то уж как минимум достойными литературными героями.

И Штемлер, кстати, перед каждым своим “производственным” романом честно поступал на работу именно туда, о чем он собирался писать – он работал проводником в поезде, таксистом и архивистом, то есть, совершенно тщательно проникался атмосферой и натуральными заботами тех, с кого потом писались его персонажи.

Кстати, этот писатель жив и работоспособен – в отличие от большинства моих “букинистических” субъектов. Не знаю, напишет ли Илья Штемлер еще что-нибудь “узкопрофессиональное”, но и того, что он написал, уже достаточно для небольшого, но уютного места где-то недалеко от вершины Пантеона советской (в хорошем смысле) литературы.