Тот, который во мне сидит

"Шут", Юрий Вяземский

«Жил был Шут. Но никто из окружающих не знал этого настоящего его имени. Отец звал его Валентином, мать – когда Валенькой, когда Валькой. В школе называли его Валей»

Я долго была уверена, что все, конечно, знают этот текст, и для всех он такой же большой важный кусок детства. Среди меня он был культовым, перечитывался, цитировался и применялся на практике. Не спрашивайте.

Потом я, кажется, выросла. Выяснилось, что почти никто из моего окружения не отзывается на цитаты из "Шута". Юрия Вяземского знают как ведущего «Умников и умниц», кто-то видел экранизацию восемьдесят восьмого года, но она про другое. А текст волшебный: слоёный и с глубинной бомбой на самом дне – для любителей глубинных бомб.

Сперва обычная школьная история. Слишком думающий для своих лет мальчик, холодок в семье, неловкая подростковая влюбленность, отношения с учителем – картинки и разговоры. Дерзкий подросток, с завораживающим хладнокровием расправляющийся с любым противником, сразу же с подростковой горячностью придумывающий себе новых противников. Довольно привычный набор, если не считать, что герой действительно уникальный тип – таким наверняка был в детстве добрый доктор Грегори Хаус. Вот бы поместить их с Шутом в одно пространство – и посмотреть, кто кого сборет. Над всем этим нависает рассказчик с лупой, который отрыл на антресолях свой старый дневник и штудирует его, пытаясь понять, что за странное существо заполняло страницы.

Обычно хорошие подростковые книжки отличаются от плохих тем, что в хороших отсутствует автор. Никому не нужен этот лысеющий зануда с его сомнительным взрослым опытом и высокой моралью. Дай нам историю и уходи, очкарик.

Здесь автор не просто присутствует, он включен в текст, он читает историю своего детства и комментирует непонятные фрагменты. И да, нарушая все законы хорошей книги, он оценивает происходящее. Я долго не могла понять, почему в мои тринадцать меня не коробило это навязчивое присутствие взрослого в тексте. Недавно перечитала и поняла: рассказчик смотрит на всю историю как ветеран войны, чудом вернувшийся живым. Как сбежавший из плена ли поборовший неизлечимую болезнь. С усталостью, спокойно, но очень серьёзно, невероятно серьёзно. Это важно, такая интонация: когда ты мал, каждый второй взрослый рассказывает тебе, что ты не живёшь, что значение происходящего с тобой стремится к нулю. Шут говорит, что это неправда, важен каждый эпизод, у нас тут не шутки, что бы вы ни думали по этому поводу.

Ну и напоследок про бомбу, о которой так долго говорили большевики. Главному герою – пятнадцать и шесть лет. Это значит, что пятнадцать Валентину, а шесть – Шуту. Шесть лет герой выстраивает вокруг себя большую игру и играет в неё, не отвлекаясь, не выходя из роли, наращивая обороты. Именно в игре его сила, которая так пугает всех вокруг, которая позволяет ему с легкостью проделывать фокусы, со стороны, вероятно, выглядящие как что-то даже мистическое. «Шут» – не просто рассказ о большой игре, занимающей всю жизнь, он содержит подробное описание работающего образца. Это почти рецепт взрывчатки, его можно восстановить, если вы достаточно любопытны. Рассказчик, правда, предупреждает, что ни к чему хорошему такой образ жизни не приводит. Сначала весело, но потом над головой твоей вырастает воронка, затягивающая всех без разбора, и с этого момента уже не ты решаешь, как вам поступить. Шут решает, как вам поступить.

Но кто же читает предупреждения?

Прочитайте инструкцию и не пробуйте этого никогда.

Обязательно попробуйте это.